В контексте аскезы

Михайлов Б. (протоиерей) Дмитриев А. В контексте аскезы : [Беседа с протоиереем Михайловым Б., декоратором Дмитриевым А. / Записала Новикова Л.] // Интерьер + дизайн. 2002. №6 . C.73-77

"Роскошь" и "аскетизм" понятия такие же противоречивые, как профессии "декоратор" и "священник". Почему же так много общего у московского протоиерея Бориса Михайлова и петербургского декоратора Андрея Дмитриева?

Как должен выглядеть, по-вашему, аскетичный интерьер?

Отец БОРИС: Аскетичный интерьер ? это то, что в логике называется ?contradictio in adjecto? ? противоречие, заложенное в самом определении. Потому что само слово ?интерьер?, то, что оно значит в современном языке и в том контексте, в котором мы с вами говорим, не имеет отношения к тому, что определяется словом ?аскетика?. Это два противоречивых понятия.

В искусствознании 20-х годов одним из ведущих было ?понятие внутренней формы?, ?иррационального духовного ядра?, реализация которого создает архитектуру. Александр Юрьевич Габричевский, теоретик архитектуры того времени, писал об этом.

?Интерьер? и ?дизайн? ? слова, ставшие сегодня одними из самых часто употребляемых в художественной среде. Вот сейчас дизайн в расхожем его упоминании ? стилек. Сегодня если ты дизайнер ? ты делаешь интерьер. Для тех, кто платит деньги. Для них же все эти глянцевые журналы. Если от этих опубликованных интерьеров вернуться обратно к внутренней форме и спросить себя, выражением чего, какого иррационального духовного ядра являются они, то ответ будет: никакого.

АНДРЕЙ: Мне аскетичный интерьер всегда представляется со старой мебелью. Для меня образцом для подражания являются картины русских художников середины XIX века. Простые натуральные материалы: дерево, камень. Это может быть мансарда одинокого поэта или художника. По моему мнению, аскетичный интерьер должен быть с минимумом выразительных предметов.

Такие примеры ? ленинские квартиры и кабинеты, оставшиеся практически без изменений: кабинет в Смольном, музей-квартира в Казачьем переулке и в поселке Ильичеве под Зеленогорском. Есть еще два нетронутых интерьера ? Алилуевых и Елизаровых. Эти квартиры в Петербурге сохранились в полной оригинальности. Очень лаконичные, аскетичные интерьеры. Жить там довольно сложно. Понятно, что люди, которые там жили, были вдохновлены Идеей, а бытом пренебрегали. В ленинских квартирах практически нет мебели, декора ? только кровать и стол.

Такие аскетичные интерьеры хороши для гостиниц, когда хочется отдохнуть от шумной городской жизни. Они уместны особенно в роскошных, шикарных городах, например в Венеции. В принципе, мне нравятся такие интерьеры с минимумом старой мебели. Но в них довольно грустно. Поэтому когда он ? твое временное пристанище, то ты там отрываешься от суеты и некоторое время находишься в гармонии с самим собой. Но мне, как человеку города, всегда хочется вернуться к его шуму и гулу.

Может ли аскетичный интерьер быть роскошным?

Отец БОРИС: Нет,это абсурд.

АНДРЕЙ: В принципе, может. Вещи, ткани, мелкие детали сделают его таким. Я использую следующий ход ? в минималистичные интерьеры, ввожу роскошные старые ткани, например, шелк XVIII века. Аскетичный интерьер сразу же становится роскошным, как только там появляется красное дерево, правда, уже немного надоевшее. А в основном шик минимализма основан на архитектуре, на правильности пропорций.

Как соотнести роскошь с чистотой стиля?

Отец БОРИС: Никак. Роскошь ? это проявление нашей гордости. Роскошь ? это избыточность. Роскошь ? это грех. Роскошными могут быть и функциональные вещи, но избыточно роскошные ? мебель например.

Искусство ? нефункционально, но это, конечно, не роскошь. Да и сами по себе картины могут быть разными, в разных рамах, разных художников, сюжетов. Очень много таких картин, которые мне просто отвратительны. Они в данном случае попадают под понятие ?роскоши?. Я бы, например, ни за что не купил ни одной работы с прошедшей ярмарки Арт-Москва.

АНДРЕЙ: Это зависит от вкуса, чувства меры. Что такое роскошь? В основном ? это то, чем нельзя пользоваться. Дорогая мебель может быть роскошью. Произведения искусства. Роскошь ? это удовольствие для глаз. Она скорее нефункциональна.



Отсутствие излишнего декора необходимо? Можно ли жить без вещей или нужна пища для глаз?

Отец БОРИС: Да нет, для глаза нужна обязательно пища. Полнота мира Божия это предполагает. В доме, конечно, необходимы красивые сами по себе вещи. Не роскошные, а красивые. Вот у меня дома стоит великолепная пиала. Мне подарил ее в свое время Дмитрий Жилинский. Я ему очень благодарен за этот подарок. Прекрасная вещь, сделанная в Средней Азии, цветная керамика.

АНДРЕЙ: ?Пуризм? ? это же состояние человека. В чистом интерьере есть какая-то закомплексованность. Я считаю, что минималистичные интерьеры присущи людям особенным. С особым характером. Пример ? келья. Это уход в себя, в свой внутренний интимный мир. Мне же нравятся вещи сбалансированные ? декора не больше и не меньше. Человек в любом случае обрастает бытом, вещами. Я, например, просто катастрофически. Вещи меня захватывают. Время от времени мне приходится расчищать свои жилые пространства, отдавая и продавая вещи.

Что, по-вашему, ?монастырский? интерьер?

Отец БОРИС: По отношению к церковному пространству неправильно употреблять слово ?интерьер?. Оно такое приземленное и бытовое. Храм ? Небо на земле. И люди, строящие храмы, делали это подвигом веры своей. И икона, которая является главным предметом в церковном пространстве, ? не религиозная живопись. Икона ? обличение Невидимого. Это Бог смотрит на нас. Здесь совершенно другая диспозиция. Люди не от себя делали эти интерьеры, как мы сейчас это делаем, будучи очень далеки от сущностных задач.

Мой любимый монастырь, пожалуй, Оптина пустынь. А еще мы с детьми нашей воскресной школы в сентябре и мае паломничаем по московским святыням. В одну прекрасную весеннюю субботу мы оказались в Новоспасском монастыре. Это не центр Москвы. Все равно кругом машины,'Движение, хотя не такое оживленное, как в центре. Мы входим в ворота ? и оказываемся на монастырском дворе. Перед глазами открывается необычайная красота ? газон, усыпанный цветами, самыми обыкновенными. Вроде бы ничего особенного. Но это было прекрасно. Иллюстрация к разговору о роскоши и о красоте.

АНДРЕЙ: По моему мнению, трапезная ? это и есть жилой монастырский интерьер. В любом монастыре трапезная ? объединяющее, пустое пространство с большим столом, скамейками и шкафом для посуды.

Мода в интерьерах ?вечных? и ?суетных??

Отец БОРИС: Мне не нравится современная культура. Я не приемлю ее в глянцевом, модном варианте. Я против этого, и больше ничего. А если говорить о русском доме, об усадьбе, о кабинете

? это прекрасно. Но мы-то живем во вполне определенном времени. Интерьер является продолжением человека. Продолжение наше вовне. Что человечно, то и уместно, а не модно.

АНДРЕЙ: Нет ничего вечного. В любом случае, интерьер ? это вещь обновляемая. Он может и должен обновляться. Как одежда, в конечном счете. Если человек хорошо себя чувствует в собственном доме, то он дольше живет. У нас, мне кажется, еще люди не пришли к культуре интерьера. Моя сегодняшняя палитра узка ? я вижу только белый и его оттенки. Увлекся, правда, и глубокими цветами, но они не везде уместны. Больше их использую для публичности. А для приватных мест предпочитаю темно-зеленые, бежеватые, пастельные.



Вы могли бы вынести испытание ковролином и гипсокартоном?

Отец БОРИС: Ответ очевиден ? я бы не смог жить в таком доме. Конечно, с этим и еще с очень многим приходится мириться современному человеку. Кто-то может переделать свой интерьер ? кто-то нет. У нас достаточно прихожан, которые живут в очень и очень скромных комнатах. Не станем забывать, что не это главное.

АНДРЕЙ: С ковролином и гипсокартоном я жить точно не смогу. Для меня это самое страшное и ужасное наказание. Я буду бунтовать. Пусть вместо гипсокартона будет обветшалая стена, а вместо ковролина ? голые ободранные доски. Ровные стены нравятся только первое время, потом начинают угнетать, сводить с ума. Поэтому многие люди, сделав ремонт, не понимают, почему их квартира вдруг стала нежилой. Так получилось, потому что у них дома исчезли одушевленные вещи. Стремясь к чистоте стиля, люди освобождаются от одушевленных предметов ? покупают неодушевленные. Например, сов ременную мебель. А потом они не могут понять, почему им некомфортно. Но это опять-таки индивидуально. Зависит от склада характера, от самого человека.

Вещи недоступные, но желаемые?

Отец БОРИС: Я был бы рад, если бы у меня был, например, офорт Пиронезе.

АНДРЕИ: Для меня всегда соблазнительны и запретны предметы, которые я не в состоянии купить. Хорошая живопись, шпалеры XVIII века. Я знаю, что они мне нравятся, но позволить себе я их не могу. Хорошая живопись стоит много денег. Мне разная живопись нравится: Штеренберг, старые голландцы, Шарден. Я понимаю, что никогда не смогу себе этого позволить. Поэтому и стараюсь эти натюрморты воспроизвести в предметах, что более доступно.



От каких вещей можно (нужно) отказаться в интерьере?

Отец БОРИС: Я у же говорил, что можно и нужно отказаться от роскоши. Святейший Патриарх иногда ставит нам в упрек, что к празднику украшают храмы избыточным количеством цветов, в том числе и дорогих. Нарушается мера. В красоте должно проглядывать смирение. Если современный дизайн будет нести в себе это, если мы не будем забывать основополагающих ценностей человеческого бытия, чтобы это никогда не заслонялось новыми материалами, стремлением жить с шиком ? все у нас будет хорошо. Наступающая цивилизация навязывает нам как эталон рекламную, ?глянцевую? жизнь. Для меня все глянцевые журналы, такие как ваш, на одно лицо. Тяжелые. Берешь в руки и понимаешь, что они стоят много долларов. Ни один журнал не преодолел этого глянца. Никто не вышел к человеку.

Почему вы боитесь простых материалов? Вы включены в художественную индустрию, в рынок, вы от него зависите. Это на вас, на нас наступают деньги, капитал. Вот это-то и худо. Нужно оставаться человеком. Но современному человеку трудно, потому что он обложен ?глянцевой? продукцией. Она навязывается ему художественным рынком, дизайнерской индустрией, которая вложила туда большие деньги и поэтому заинтересована, чтобы продать эти стульчики.

АНДРЕЙ: Вот я отказался тринадцать лет назад от телевизора. Можно отказаться от пошлых вещей. Например, вещи типа биде, джакузи ? это дань моде, а не необходимость. Я, например, приобрел себе по случаю мраморную ванну и отказался от заменителей. Есть же вещи настоящие, а есть вещи-заменители. Сейчас в основном идет пропаганда заменителей. Просто настоящие вещи не все могут себе позволить. Вещь воспроизводимая ? она, как правило, заменитель.



Как в информационный медиа-век вы справляетесь с источниками информации?

Отец БОРИС: Все предметы, которые предлагает нам нагл медиа-век, мне чужды. Понятно, что деваться некуда. Они пришли, им тоже надо найти какое-то место, и оно находится. Куда деваться от телевизора? Но можно прожить и без него, с книгами. Мне и компьютер не нужен, и мобильный телефон ? это ужасная вещь, которая оказывается пленом.

АНДРЕЙ: Очень просто. Компьютера у меня нет. Он мне не нужен. Про телевизор я уже сказал. Отказался от сотового телефона. Он у меня есть, но я им не пользуюсь. Мы живем в век перенасыщения информацией. Я сейчас себя искусственно ограничиваю. Поскольку люблю информацию выбирать самостоятельно, то я окружаю себя только книгами. Постоянно читаю ? утром и вечером. У меня есть только CD-плеер. Радио я тоже исключил из своей жизни. Иногда узнаю новости спустя несколько лет. Например, о том, что в Англии поменялся премьер-министр, я узнал спустя полтора года. Это очень полезно для здоровья. Ощущаешь себя таким нетронутым, свежим. Когда смотрю случайно телевизор, все эти ужасы, то начинаю всегда как-то нервничать. А засилие пошлости на экране просто выводит из себя. В принципе пошлости всегда было много, но теперь ее стало особенно много. Может быть потому, что она сейчас востребована.



Существует две картины мира ? техногенная и классическая. Какую картину вы выбираете? Какая ваша?

Отец БОРИС: Конечно, классическую. Мне кажется, что эта так называемая функциональность уже давно превратилась в некое самоценное начало. Например, кресло для сидения полулежа, столик для того-то и сего-то. Эта тенденция ведет к обезличиванию вещей. Стул не имеет своего, самостоятельного, может быть, не очень удобного для меня, но своего индивидуального ?лица?. Но я предпочитаю иметь дело с вещами, которые имеют собственный характер, некоторую самостоятельность. Старинные вещи в этом отношении были более самодостаточны. Я сам приспособлюсь к стулу. Мне так будет приятнее и интереснее. АНДРЕЙ: Я больше люблю старые вещи, чем новые. Когда стал делать свою новую квартиру, то подумал, что внесу в нее что-нибудь новое. И так ничего и не внес, кроме кранов. Только они оказались современными. Еще новым будет самодельный диван. Его делают мои реставраторы. Я не могу совсем отказаться от современного комфорта. Он у меня в какой-то степени присутствует в ви&#