Невозможно жить в двадцать первом веке, а строить так, как в девятнадцатом

Фильваров Г. Генрих Фильваров: Невозможно жить в двадцать первом веке, а строить так, как в девятнадцатом : [Беседа с директором Киевского института урбанистики Фильваровым Г. / Записал Захожий С.] Будмайстер 2003 №3 C.4-5

Урбанистика — понятие более емкое, чем архитектура. Как наука, урбанистика изучает социологические, экономические, культурные и другие аспекты жизнедеятельности человека, определяющие облик современного города. Наверное, именно поэтому директор Киевского института урбанистики Генрих Фильваров принадлежит к небольшому числу архитекторов, которые не только творят, но и ясно понимают сущность процессов, происходящих сегодня в сфере градостроительства.



- Генрих Иосифович, сейчас много говорят о необходимости появления в центре Киева образцов новой архитектуры. Насколько обоснованна подобная точка зрения?

- Недавно ко мне приезжал из Америки сын моего товарища. Впечатления у него от Киева необыкновенные. Ребенком его увезли отсюда. Он просто в восторге от города. Но интересно другое - на него произвело впечатление только то, что несет на себе печать подлинной старины. Ему понравились отреставрированные дома на Ярославовом Валу, Владимирская улица. Но наши новые строения для него не просто привычная архитектура, а уже тривиальность. Ему бы хотелось увидеть что-то более новое, и в то же время исключительно украинское.

Я считаю, что наш город уже прошел этап освоения банальных для Запада архитектурных приемов. Этот этап был обусловлен необходимостью научиться азбуке современного зодчества, но сейчас, исходя из того, что нашему городу необходимо развиваться дальше, нужно переходить к освоению подлинно новаторской, В«хайтековойВ» архитектуры.



- Не кажется ли Вам, что если мы будем строить в стиле хай-тек, то вряд ли сможем чем-либо отличиться от западной архитектуры? Хотя ничего плохого в этом нет, ведь и В«киевский модернВ» почти ничем не отличается от французского или австрийского модерна.

- Да, киевская архитектура в стиле модерн начала двадцатого века отражала общеевропейские тенденции. Были небольшие отличия в декоре. Сказывались различия в материале. Но, в принципе, это была общеевропейская архитектура. Важно отметить, что киевский модерн был своего рода вызовом и революционным явлением. Ведь между архитектурой Николаева и модерном нет ничего промежуточного. Модерн был шагом в новую систему координат понимания качества и возможностей архитектуры. Интересно и то, что модерн воплотился наиболее ярким образом именно в тех зданиях, которые были значительно выше окружающей застройки. С приходом модерна вместо двух- и трехэтажных В«классическихВ» зданий в центре Киева стали строить семи- и даже восьмиэтажные дома. При этом модерн освоил новый материал - бетон. У него появился новый ритм окон, дверей и других деталей. Появились широкие пролеты. Он стал очень гибким в смысле пластики линий.

Поэтому, если у кого-то складывается впечатление, что раньше киевская архитектура развивалась абсолютно без всяких всплесков и прорывов, то это совершенно неверное впечатление. Результаты действия глубинных, инфраструктурных для архитектуры факторов, связанных с экономикой, социальной жизнью страны и уровнем ее технологического развития, накапливались и, в конце концов, выплеснулись в форме творений киевских архитекторов-модернистов.

И если сегодня мы будем только лишь заниматься реконструкцией центральной части города, то придет время, когда мы исчерпаем ресурс восстановления, то есть все здания начала двадцатого века будут восстановлены. Но к тому времени, когда мы восстановим этот массив зданий, другой массив зданий придет в состояние, которое потребует немедленной реконструкции. Мы начнем их восстанавливать в том же качестве, и, по существу, будем заниматься музеефикацией центральной части Киева, не внося в нее никаких элементов нового. Наверное, все же наступит такой момент в истории Киева, когда мы поймем, что здания, которые находятся сейчас во В«второй очередиВ» на восстановление, восстанавливать не нужно. Нужно расчистить площадки и строить новые здания, которые будут знаменовать новый этап в истории киевской архитектуры.



- Но существует убеждение, что здания в стиле модерн строились на пустых участках, где они никому не мешали. Так ли это?

- Нет. Это не верно. Например, улица Ярославов Вал была вся застроена. Там не было свободных мест. И вдруг возникают новые дома в стиле модерн. Как это происходило? Очень просто. Покупался участок земли. Новый хозяин без всяких колебаний сносил старые дома и создавал новую архитектуру.



- А как насчет диалога между стилями? Когда диалог архитектурных направлений перерастает в противоречие и конфликт?

- Сложно сказать. Все субъективно и относительно. Но в любом случае, диалог происходит тогда, когда у двух беседующих возникают разные точки зрения по одному и тому же поводу. Если у всех мнения совпадают, то диалога нет. Если вся улица застроена в одном и том же типовом проекте Николаева, то диалога не будет. Но если рядом появляется иной стиль, то возникает диалог. Контраст также является формой диалога, главное чтобы разговор не переходил в ругань.



- Увы, в Киеве конфликтуют не архитектурные стили, а сами архитекторы. Даже в пресловутом шоу-бизнесе не опускаются до такого низкого уровня выяснения отношений, какой стал обыденностью для некоторых киевских архитекторов. Чем Вы это можете объяснить? Происходит отмирание традиционных этических норм? Или это результат банальной борьбы за заказчика?

- И то и другое. Все хотят заработать на хлеб с маслом. Все архитекторы борются за заказы. Существует определенная конкуренция. Но мы не можем сказать, что борьба происходит по принципу В«все против всехВ». Враждуют определенные архитектурные группы. И эти группы спорят идейно и концептуально. Каждая вооружена своей собственной творческой концепцией, и по-своему видит[дальнейшие пути развития украинской архитектуры. Этот спор полностью отражает те идеологические разногласия, которые раскалывают все украинское общество. Ведь архитектура - самое идеологическое из всех искусств. Оно сильнейшим образом влияет на принципы организации общества. Дурную музыку можно не слушать. А от архитектуры не укроешься. И те вещи, которые сначала кажутся неприемлемыми, по мере того как человек ходит по улице и видит их каждый день, становятся привычными и даже родными. Человек не в силах постоянно сопротивляться чуждой архитектуре, и его сознание постепенно адаптируется к ней. Дети, которые рождаются в определенном окружении, воспринимают его как заданную систему. И в этом сила внушения архитектуры. Именно поэтому архитектурные конфликты являются конфликтами мировоззренческими. Наше общество сегодня представляет собой причудливую мозаику конфликтующих идей, и наши архитектурные споры довольно точно отражают все эти явления.

Например, одна группа пытается выстроить будущее Украины на основе возврата к принципам государственного устройства и эстетическим ценностям прошлого. Другая группа считает, что Украина должна осваивать европейскую модель государственного устройства и морали и должна входить в Европу не по принципу противопоставления - В«мы не такие, мы особенныеВ», а по принципу - В«мы такие же, как вы, но со своими особенностямиВ». Эти группы очень институализированы в киевской архитектуре. То есть существуют проектные организации, которые взяли на себя почвенническую миссию в архитектуре и те, которые взяли на себя миссию новаторов. Но большая часть архитекторов считает, что для того, чтобы заработать на пресловутый В«кусок хлебаВ», нельзя становиться только на одну сторону. Они, занимая некую среднюю позицию, создают конформистскую архитектуру. Появляются большие дома из кирпича, украшенные различными В«виньеткамиВ» и В«прибамбасамиВ». И делают эти вещи талантливые архитекторы. Но все это отнюдь не способствует развитию образной системы Киева. Создавать нечто серое с бесконечными деталями не значит обновлять город.



- И в Европе, и в США считается престижным жить в старом доме. В старых домах размещаются рестораны, пабы, гостиницы, офисы. Естественно, для того чтобы жить в старом доме, необходим набор определенных удобств: топление, газ, канализация и т.п. До юнца ли используется потенциал старых киевских строений? Ведь многие из них ждут настоящего хозяина, который найдет им достойное применение.

- Нет, конечно, потенциал старого Киева используется не до конца. Старым, нуждающимся в ремонте домам необходимо находить новое функциональное применение. Многие старые здания нуждаются в реновации и реконструкции. Действительно, и американцы, и англичане любят жить в старых домах. Но эти дома должны быть комфортабельными и безопасными. Это святое правило.



- Любая новая строительная технология является проявлением извечного экономического стремления человека при наименьших затратах создать наибольшее количество определенного богатства. К сожалению, сейчас экономическая ситуация такова, что ручной труд, к примеру, каменщика, в Украине стоит гораздо дешевле чем на Западе. Может быть, имеет смысл использовать эту ситуацию и строить больше хороших зданий из кирпича? А коли так, то всегда ли оправдана критика попыток строить в духе столетней давности?

- Для меня ответ однозначен. Если мы восстанавливаем здание (и даже при этом частично используем новые материалы) то это, если все делается профессионально, хорошо. Когда же у нас строят новое здание, но пытаются выдать его за старину, то подобное стилизаторство носит, как правило, настолько упрощенно-вульгарный характер, что сразу видно: это не старинная архитектура и не попытка согласовать новое здание с образным строем прошлого, а скорее попытка В«подстроитьсяВ» под вкусы наших новобогачей.

Реконструировать старые здания, безусловно, нужно. Но делать это следует максимально тщательно, без всяких В«творческихВ» домыслов. Если мы строим достаточно большой объект в городе, то он должен быть исполнен так, чтобы отражать сегодняшний день.

Если мы сегодня будем только воспроизводить архитектуру прошлого, то в итоге все равно получим фальшь. Как бы мы ни старались аккуратно воспроизвести прошлое, небольших искажений не избежать. В итоге мы можем не получить ни настоящей современности, ни настоящего прошлого.

В одном из романов Кортасара его герой говорит об Аргентине, что В«это страна несбывшегося прошлого, и несбывшегося будущегоВ». Не хочется, чтобы и герои украинских романов давали характеристику своей стране в подобном ключе. Ведь если мы имеем несбывшееся прошлое и несбывшееся будущее, то мы имеем несбывшееся настоящее.



- А насколько сильно влияние заказчиков на принятие того или иного архитектурного решения?

- Сейчас много корпоративных заказчиков, представители которых поездили по миру и уже имеют представление о том, в каких зданиях нужно работать и жить. Однако очень часто приходится сталкиваться с заказчиками, которые несут совершенно дикую ахинею. Но все равно с ними приходится работать. Нет заказчика - нет работы. Кстати, при оформлении интерьера наши нувориши проявляют еще большую склонность к безвкусной помпезности и вычурному украшательству, чем при обсуждении архитектуры зданий.



- Могут ли киевские архитекторы не просто воссоздавать то, что уже есть на Западе, но и творить оригинальную новую архитектуру?

- В Киеве есть архитекторы, которые потенциально могут создавать суперавангардную архитектуру, но они связаны по рукам и ногам. Чем смелее проект, тем труднее его воплотить в жизнь. А если проекты не реализуются, то архитектор остается без заказов. Большинству заказчиков не нужна высокая архитектура. Им нужно быстро согласовать проект, получать доход и все. Но я, как архитектор, убежден, что если мы строим масштабный объект, то он должен отражать нашу эпоху. Невозможно жить в двадцать первом веке, а строить так, как строили в девятнадцатом.